Роберт Хайнлайн - Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]
— А я-то думала, что тест на беременность сейчас делают за пять минут.
— Ну, знаешь… Твоя пра-прабабка определяла, что она беременна, когда ее платье становилось ей тесно, а ты хочешь сразу… Скажи спасибо, если мне не придется делать повторные анализы.
Я сказала ему «спасибо» и даже поцеловала его. Он сделал вид, что хочет уклониться, но не очень правдоподобно. Джерри — просто ягненочек.
С помощью голубых таблеток, мне удалось нормально поужинать и позавтракать. После завтрака я осталась сидеть в своей каюте и вскоре позвонил Джерри.
— Мардж, можешь себя поздравить, — сказал он. — Ты должна мне бутылку шампанского.
— Что-о-о? — воскликнула я, но тут же прикусила язычок, оглянувшись на Тилли. — Джерри… Ты просто спятил.
— Возможно, — согласился он, — но моей работе это не мешает. Зайди ко мне, и мы обсудим твой дальнейший режим. Давай в два, идет?
— Давай прямо сейчас. Я хочу поболтать с этой морской свинкой. Если она сумеет меня убедить…
Сумел меня убедить Джерри. Он подробно описал все детали исследования и показал, как проводится каждый тест. Бывают чудеса на свете, и вот — я беременна… Так вот почему у меня последнее время стала набухать грудь. Он набросал для меня краткий список: как себя вести, что есть, как купаться, чего избегать и так далее. Я поблагодарила его, взяла этот список и пошла к себе — никто из нас не заговорил о возможности аборта, и он не отпустил ни одну остроту про женщин, которые «ничегошеньки не делали».
Но я-то действительно ничего не делала. Последний раз с Бертом, и с тех пор уже прошло два цикла. К тому же, как бы там ни было, мне с помощью хирургии сделали в «яслях» предохранение от беременности, и я никогда не пользовалась никакими противозачаточными средствами — ни разу в своей достаточно хлопотливой «светской» жизни. И вот он теперь говорит, что я беременная!..
Но я все же не полная дура. Когда Джерри убедил меня в своей правоте, старое правило Шерлока Холмса подсказало мне, где, когда и как это произошло. Вернувшись к себе в каюту, я зашла в ванную, закрыла за собой дверь на задвижку, разделась, легла на пол и, положив руки на живот, напрягла мышцы и надавила возле пупка.
Маленький пластиковый шарик выскочил наружу. Я тщательно осмотрела его — никаких сомнений, это тот самый шарик, который я всегда носила в «кармашке» с тех пор, как мне его сделали, чтобы он не зарос в паузах между моими заданиями. Никакого контейнера с зародышем в «стасисе», ничего похожего на контейнер, вообще ничего, кроме маленького белого шарика… Я вставила его обратно и задумалась.
Итак, они обманули меня. Порой я сомневалась: как «стасис» может сохраняться при температуре тела? Единственный «стасис», о котором я слышала применительно к содержанию живых клеток, требует криогенных температур, но…
Но это были трудности мистера Скимаа, а я — не биофизик, и, если он доверял своим специалистам-ученым, то зачем мне было в это влезать. Я — курьер, и моя единственная обязанность — доставить «груз» на место… Какой «груз»? Фрайди, не валяй дурочку, ты прекрасно знаешь, какой. Не тот, что у тебя в пупке, а тот, что десятью сантиметрами ниже и глубже. Тот, который всунули в тебя в одну из ночей во Флориде, когда ты спала гораздо крепче, чем думала. Тот, на «разгрузку» которого требуется девять месяцев, так что… Кажется, ты будешь вынуждена отложить свой гранд-тур с Земли. Если они «нагрузили» тебя тем, о чем ты думаешь, никто не позволит тебе покинуть Релм, пока ты не «разгрузишься». Но если им нужна была наемная мамаша, почему, черт возьми, они прямо об этом не сказали? Я наверняка согласилась бы… Стоп! Родить этого ребенка должна принцесса, в этом же все дело — речь идет о наследнике престола… Совершенно здоровом наследнике, без всяких врожденных дефектов, рожденном принцессой и только принцессой — в присутствии четырех придворных врачей, трех нянек и дюжины придворных. Ею, а не тобой — безродной ИЧ с фальшивой метрикой! Следовательно, сценарий будет слегка изменен: мисс Марджори Фрайди, богатая туристка, сойдет на Релме, чтобы насладиться красотой имперской столицы, подхватит простуду и сляжет в больницу, а принцессу привезут в эту же больницу, и… Нет, постой! Разве может принцесса унизиться до обычной больницы для туристов?
Ладно, попробуем иначе: ты попадаешь в больницу с какой-нибудь лихорадкой, а на следующий день или той же ночью выходишь через заднюю дверь, тебя кладут в машину для перевозки трупов, накрывают белой простыней и — ты во дворце. Сколько уйдет времени у придворных врачей на то, чтобы подготовить королевское тело к приему «багажа»? Ладно, не ломай себе голову — все равно ты не знаешь и не узнаешь этого… Когда она будет готова, они положат вас обеих на операционные столы, извлекут это из тебя и вставят в нее… Пока оно маленькое, это не так уж сложно. А потом… Тебе заплатят приличную сумму, и ты уберешься оттуда. Первый Гражданин скажет тебе «спасибо»? Вряд ли он сделает это лично, скорее всего — инкогнито, если… Прекрати, Фрайди! Хватит мечтать, ты ведь все прекрасно понимаешь. Вспомни лекции на основном курсе подготовки — одна из первых лекций самого Босса… Вот это место:
«Главная трудность такого рода миссии заключается в том, что после того, как агент успешно справляется с заданием, с ним случается нечто „непредвиденное“, что навсегда лишает его возможности болтать. Поэтому, как бы ни высок был гонорар, разумно избегать заданий подобного рода».
31
За время, пока мы двигались к Ботани-Бей, я не переставала думать об этом, прикидывая и так, и эдак, ища хоть малейший изъян в собственном логическом выводе. Я вспомнила классический случай Дж. Ф. Кеннеди: его наемный убийца был ликвидирован так быстро, что не было даже предварительных слушаний. А это дантист, застреливший Хью Лонга, покончил с собой несколькими секундами позже… А взять любого из бесчисленных агентов времен холодной войны — все они прожили ровно столько, сколько было нужно для исполнения их задания, а потом «случайно» оказывались перед мчащимися на огромной скорости автомобилями.
Все чаще и чаще перед моим мысленным взором разворачивалась сцена из столь давних времен, что ее можно, пожалуй, отнести к мифологии: пустынный берег океана, вождь пиратов следит за тем, как его люди закапывают сокровища, — яма вкопана, золото сложено в нее, и… Все те, кто копал яму, застрелены и своими телами накрывают клад.
Похоже на мелодраму? Возможно, но ведь речь идет о моем чреве, а не о вашем. Каждому во всей Вселенной известно, что отец нынешнего Первого Гражданина когда-то вскарабкался на трон по бессчетному множеству трупов, а его сын, то есть нынешний Первый, остается на троне благодаря своей еще большей жестокости, которая превосходит жестокость отца. Станет ли он благодарить меня за продолжение его династии? Или велит выбросить мои останки на свалку?
Не морочь себе голову, Фрайди! Нет ничего хуже, чем слишком много знать. Особенно в политике. Если бы они собирались обойтись с тобой по-честному, ты не была бы беременна. А раз ты беременна, тебе придется признать, что они не станут обходиться с тобой по-честному после того, как извлекут из тебя королевский зародыш.
Совершенно ясно, что нужно делать.
Неясно лишь как.
Отсутствие моей фамилии в списке экскурсантов на поверхности Аванпоста больше не казалось мне следствием обычной бюрократической путаницы.
Следующим вечером на коктейле я предложила Джерри потанцевать. Играли классический вальс, и мне было нетрудно придвинуться к нему вплотную и поговорить так, чтобы нас никто не слышал.
— Ну, как с дурнотой? — спросил он. — Прошла?
— Голубенькие таблетки здорово помогают, — ответила я. — Слушай Джерри, кто еще знает об этом, кроме меня и тебя?
— Тут такое дело… Я был так занят, что не успел занести это в твою медицинскую карту. Все записи хранятся у меня в сейфе.
— Да? А как насчет лаборанта?
— У него было очень много работы, поэтому все анализы делал я сам.
— Что ж, ладно… А как ты думаешь, могут эти записи пропасть? Ну, скажем, сгореть, а?
— Мы ничего не сжигаем на корабле — это действует на нервы начальнику пожарной охраны. Поэтому все бумаги мы рубим в «капусту», а крошки запускаем в процессор, выделывающий из них чистые листы. Так что, милая, можешь не волноваться, твоя постыдная тайна умрет вместе со мной.
— Джерри, ты настоящий друг. Знаешь, милый, если бы не моя горничная, я считала бы тебя отцом — помнишь первый вечер на звездолете?
— Вряд ли я его забуду. Я тогда здорово разозлился.
— Не моя вина в том, что ко мне ее приставили. Так решила моя семья, и она прилипла ко мне, как пластырь… Будто на меня нельзя положиться… Впрочем, ты-то знаешь, что нельзя. Ты не можешь придумать, как бы нам от нее избавиться? Мне сейчас очень хорошо. С тобой. Я знаю, что во всем могу на тебя рассчитывать.
